В 4 верстах к востоку от Лесного Никольского расположилось село Старое Рождественное, бывшее волостное село, ныне центр сельской администрации. В 50 км к востоку от Старой Майны. В селе школа, клуб, центральная усадьба колхоза имени Кирова. В 1999 году в селе 192 хозяйства и 531 житель.

Параллельно дороге, ведущей к Рождественному, с северной стороны на всём видимом протяжении тянется Казанская гора. Если подняться на гору, то с её края для любознательного взора откроется весьма привлекательный кусок лесостепного Заволжья. К югу, под горой, как на ладони село Старое Рождественное и небольшая, тихая в межень река Майна, разделяющая здешний ландшафт на две разные части. Правая, северная часть, гористая с ломанным овражистым краем, с участками мелколесья; левый, южный берег ближе к равнинному.

Стоя у края горы, как-то безмолвно и необъяснимо овладевает душу ощущение пространства, раздолья, а ровное течение мыслей невольно тревожит безотчётное состояние неожиданности, таинственности, словно где-то здесь, за очередным овражком или непролазной зеленью цепкого кустарника прячется заветная тропинка, что могла бы вернуть нас хотя бы на миг в далёкое, такое загадочное, романтичное прошлое.

С присоединением в 1552 году Казанского ханства к Российскому государству наше Заволжье из-за периодических набегов кочевников длительное время не заселялось. Ныне, находясь в глуби огромной России, как-то не воспринимается всерьёз, что здесь, по нашим заволжским землям когда-то проходила граница Российского государства. Да и граница-то первоначально была условной, лишь в 1652 году для защ,ты юго-восточной окраины тогдашней Руси началась строиться здесь, в Заволжье, Закамская укреплённая линия, или как её ещё называли, Засечная черта, состоявшая из лесных завалов, глубокого рва с земляным валом на открытых местах и укреплённых небольших острогов.

Ближайшим таким острогом, прикрывавшим от нападений будущие Старорождественские земли, был Тиинский острог - типичный сторожевой форпост, о котором мало кто сегодня вспоминает. Впрочем, от прежней Закамской укреплённой линии до наших дней мало что сохранилось, остались местами незначительные участки земляного вала со рвом под уменьшительным названием "валок", от времени это старое укрепление значительно сгладилось и стало не таким уж непреодолимым, да и мало кто интересуется значением этого вала. Совершенно не сохранились прежние завалы, что создавались в лесной чаще засечной черты, сделанные по принципу "ежа" из подрубленных на высоте до двух метров от земли деревьев так, чтобы стволы их не отделялись от пней и ложились кронами в сторону возможных нападений, создавая тем самым труднопроходимые заграждения, от которых и линия называлась Засечной чертой. Строили черту в основном инородцы под осень после уборки урожая по одному человеку от нескольких дворов.

Несмотря на свою внушительность и значительные трудовые затраты при строительстве, Закамская укреплённая линия не стала окончательным барьером для внезапных набегов кочевников, но тем не менее, она сыграла важную роль в освоении и охране рубежей Российского государства.

Стремясь быстрее освоить беспокойное Заволжье, царь Алексей Михайлович настойчиво привлекал на охранную службу по укреплённой линии не только своих ратных людей, но и иностранцев, хорошо знавших военное дело. После взятия у поляков в 1854 году города Смоленска оттуда были переведены в Тиинский острог 127 человек мелкой шляхты, относившейся к белому знамени, а вскоре к ним присоединились ещё 14. Так образовался отряд из 141 человека, которые были поселены в 123 дворах. Шляхтичам первоначально отвели землю только под дворы, огороды и гумна и на дворовое содержание выдали каждому по 6 рублей 26 алтын и 4 деньги государева жалования и подённого корма по алтыну, что они и получали до 1659 года, когда по настоятельной просьбе шляхтичей правительство распорядилось отвести им пашенную землю в верховьях рек Майна и Хмелевка.

Нынешние же Старорождественские земли, по утверждению известного исследователя Среднего Поволжья профессора Перетятковича, с дозволения Московского правительства изначально были отданы в пользование инородцам Свияжского уезда - служилым татарам, однако в начале 1680-ых годов позиция правительства несколько изменилась, и татар, по мнению исследователя, перевели в деревню Баран, а их земли были отданы очередной группе смоленских: казаков и шляхтичей, которые после освобождения Смоленска первоначально несли службу в Казани, а затем уже как казанских служивых иноземцев велено их было устроить "на вечное житьё и конную службу на Закамской черте". На том основании писец Волынский "учинил их землёю", а "приказной Бурцев" разделил эту землю между 106 переселенцами по реке Майна, где и возникли нынешние сёла Старое Рождественное и Лесное Никольское.

Ныне мало кто из старожилов знает, что село Старое Рождественное первоначально и продолжительно (почти до конца 19 века) называлось Верхняя Майна, а соседнее с ним село Лесное Никольское - Средней Майной. Топонимист В. Ф. Барашков объясняет, что название Верхняя Майна селение получило по верхнему течению реки Майна, а Средняя Майна - по среднему течению реки. Эта версия проста и логична, но невольно её смысл предполагает наличие Нижней Майны, если это не Майнский острог...

Не менее вероятна и другая версия, по которой селение, расположенное на верху гористого правого берега реки Майна, так и называлось Верхняя Майна, а расположенное на левом берегу, среднем по высоте - Средней Майной. Ниже считалась пойма реки или опять-таки напрашивающееся по смыслу селение, расположенное по уровню несколько ниже первых двух. Эта неясность, видимо, останется спорной не для одного поколения исследователей и старожилов.

Селение Верхняя Майна (Старорождественное) было основано поручиком Степаном Селифановским "со товарищи" в 1674 году с получением ими здесь жалованной земли. Однако остаётся не изученной роль служивых татар, которые тоже имели здесь земли; с которых их выдворили в начале 1680-ых годов. Вероятно, до своего выдворения, татары жили совместно со шляхтичами, например, об этом напоминает старое название части соседнего села - Татарский конец.

Интересно, что после нескольких лет совместного проживания татары, как и шляхтичи, привыкли к названиям своих селений и будучи волею судьбы разделены, как те, так и другие по возможности сохраняли приверженность к сложившимся названиям. Так татары, будучи переведены на другие, необжитые места, вместе со своим скарбом перевезли на новые места и привычные для себя названия. Например, в 38 верстах по торговому тракту из Чистополя в Самару, у безымянного ключа, была основана татарами деревня Верхняя Майна (Служивая Майна), еще одну Служивую Верхнюю Майну образовали татары при реке Богане, что в 30 верстах от Чистополя. На этой же реке татарами образована деревня Нижняя Майна (Студёный Ключ). Нетрудно заметить, что эти названия к данной местности никакого отношения не имеют и были перенесены туда с наших мест. То, что татары не повторили название Средняя Майна, говорит о том, что эта часть татар была выдворена в деревню Баран, где были уже свои сложившиеся названия.

Осталось понять, почему же на искомом месте по реке Майне исчезло название Нижняя Майна - то ли на этом месте не были поселены шляхтичи, потому название после выдворения татар исчезло из обихода, то ли по другим причинам, но меня не покидает навязчивая мысль, что нынешнее село Старое Рождественное могло сложиться из двух небольших самостоятельных поселений, расположенных против друг друга. Одно на правом гористом берегу - Верхняя Майна, а другое на левом низменном берегу - Нижняя Майна. Это предположение основывается лишь на том, что ещё недавно селяне называли левобережную, низменную часть села у реки Майны Низом. К сожалению, исторически сложившиеся названия у нас довольно вольно и безосновательно склонны переиначивать в сельских Советах, тем самым, уничтожая последние отпечатки прошлого. Так необъяснимо легковесно прежнее, вообще-то прекрасное название - Низовая, официально изменили, переименовав её в улицу Механизаторов.

Но вернёмся к нашей повседневной, порой необъяснимой действительности и тем разрозненным документальным источникам, по которым первоначально шляхтичи получили здесь по 30, 40 и 50 четвертей в каждом из трех полей в зависимости от чина и продолжительное время пользовались землёй без каких-либо грамот, но в 1693 году основатель селения поручик Степан Селифановский "со товарищи" были вынуждены в челобитной на имя "Великого государя" просить дать выпись из жалованной грамоты на их поместную землю. В том же году от окольничного воеводы князя Петра Лукича Львова был получен указ с подтверждением их права на жалованную им землю. В 1699 году на каждую дачу здешние шляхтичи получили ещё по 10 четвертей сенных покосов по реке Майне. Примечательно, что четвертное земледелие, распространенное к границам нынешнего Старомайнского района, наиболее устойчиво было именно здесь, в верховьях реки Майны.

В отличие от общинных крестьян, у которых право наследия всецело переходит к сыновьям и братьям умершего домовладельца, а дочери получали лишь приданое из движимого имущества, у четвертных крестьян, по сложившемуся праву, земля и всё недвижимое имущество делилось поровну не только между сыновьями, но и дочерьми. Ибо имущество, которым пользовался крестьянин-домовладелец, не его личная собственность, а коллективная, семейная. Потому-то с каждым новым поколением наделы шляхтичей в случае раздела заметно дробились, что приводило к их неизбежному расслоению. Крестьяне и однодворцы, пожалованные землей четвертями, могли на практике свободно распоряжаться своей землей без всякого ограничения: менять, закладывать, продавать, завещать, потому продажные записи на землю по селу Верхняя Майна имели место до 1850 года.

В 1765 году в селении Верхняя Майна была построена деревянная двухпрестольная церковь во имя Рождества Христова, в приделе - во имя святого Александра Свирского. Некоторое время меня удивляла необъяснимая приверженность рождественцев к празднику Николы. Объяснение этому виделось разве что в близости села Лесное Никольское, где Никола была престолом. Но оказалось, что в Верхней Майне (Старое Рождественное) в 1789 году была построена своя деревянная церковь во имя святителя чудотворца Николая Архиепископа Мерликийского, или проще – Николая Угодника.

Ныне каждый открытый след прошлого находит у селян свою логику, так у старожилов появилось мнение, что прежнее сельское кладбище находилось у реки. Это предположение возникло, когда в результате обвала берега на Низовой улице обнажились старые захоронения… Трудно спорить, но в своё время Мария Михайловна Старцева склонялась к тому, что здесь и была вторая церковь, около которой были захоронены священнослужители.

Надо отметить, что как первые основатели – шляхтичи, так и последующие за ними русские переселенцы были большей частью православные, возможно, этим объясняется их почтительное отношение к религии. В 1835 году в селе помещиком корнетом Михаилом Вислёновым была построена новая Христорождественская церковь. В большой деревянной церкви было три престола: в главном - во имя Рождества Христова, а в приделах - Введения во храм Пресвятой Богородицы и во имя Александра Свирского. Уже в это время село Верхняя Майна было сравнительно большим, только удобной земли за селом было 9186 десятин, но часто получалось так, что земли однодворцев и крестьян были расположены чересполосно с помещичьими. Потому в 1839 году указом правительственного сената велено было прекратить чересполосное владение, а в 1841-44 годах последовало размежевание земель. Межевание проводилось с учетом, что часть селян получала возможность выселиться из села с поселением на новых местах, а группе удельных крестьян переселиться в село Малая Кандала.

Село, как принято повсеместно, делилось на концы и части с характерными для них названиями. Некоторые старые названия улиц бытуют и сегодня. Так в левобережной части села это Полянки, Паны (Табачный конец), Гусиха, Долина, Мазловка, Лутчина, Поповка, Низ; на правобережной части – Копыловка, Грачевка, Бутырки. Уже утеряно, забыто происхождение многих названий, первоначальный смысл и первопричина их появления. Так, например, соседние села Лесное Никольское и Старое Рождественное начинают-ся и заканчиваются кон-цами (улицами) с анало-гичными названиями – Полянки. Ныне уже не знают в обоих сёлах, что эти названия улицы получили из-за того, что здешние крестьяне обоих сел, входившие в одну окружную межу, имели свои наделы против деревни Даниловки на даче (участке) под названием Полянки, отсюда и название концов.

Название Гусиха старожилы объясняют упрощенно: будто здесь было много гусей, но на самом деле эта часть села принадлежала князю Якову Николаевичу Болховскому, дворянину Казанской губернии, у которого были владения в селе Гусиха, и откуда была переселена группа крестьян в село Верхняя Майна, потому и улицу прозвали Гусихой... Паны (ляхи) - улица, где жили крестьяне, относившиеся к четвертному земледелию, в основном потомки польских поселенцев, потому и называли панами, хотя здесь это название приобрело и другой оттенок: пан - хозяин, сам себе господин. Действительно, паны были значительно лучше обеспечены землей, чем помещичьи крестьяне, и имели даже некоторые дворянские привилегии...

Лутчина (Луцчина) - здесь жила община крестьян помещика Луцкова, довольно известного древнего и благородного дворянского рода. Константин Дмитриевич Луцкий был в 1836-38 годах предводителем дворянства по Ставропольскому уезду. Большую известность получил и его сын, надворный советник Владимир Константинович (1818 -1887 г.), который был самым богатым помещиком в селе. Так в 1857 году у Владимира Константиновича в 47 дворах насчитывалось более 160 душ крепостных людей мужского пола и 1036 десятин земли, из них 632 десятины пахотной. Владимир был хорошо образован, он получил образование в Симбирской гимназии, а потом в Казанском университете, затем он 9 лет прослужил в Сумском гусарском полку и в чине штабс-ротмистра вышел в отставку. В 1849 году Владимир Константинович вступил на службу по удельному ведомству, а в 1861 году был назначен мировым посредником по Ставропольскому уезду. В этот период жизни проявляется разносторонность его дарований: он, следуя моде, с успехом берётся за перо - пишет он в основном с натуры, из провинциальной уездной жизни в сложный переходный реформенный период, о взаимоотношениях крестьян с помещиками, об их нравах. Часть работ Луцкого была опубликована. В 1863 году Луцкий становится непременным членом губернского присутствия по делам крестьянства. В 1867 Владимир Константинович переезжает в Петербург, где в 1871 году был назначен вице-губернатором в город Екатеринослав (Днепропетровск).

Из других здешних людей того времени, менее известных, однако в своем селе приметных и чьи потомки ныне живут в селе, можно отметить помещиков Ольгу Дмитриевну Селифановскую, коллежского советника Павла Афанасьевича Горлова, подпоручика Якова Ивановича Саушкина, коллежского асессора Петра Кирилловича Сычугова, губернскую секретаршу Авдотью Даниловну Копылову, майора Степана Ивановича Патрежицкого, из однодворцев - подпоручика Федора Тимофеевича Грушевского и прапорщика Ивана Тимофеевича Грушевского...

Административно Верхняя Майна относилась к Ставропольскому уезду Самарской губернии. После отмены крепостного права село становится волостным. Интересно, что именно с созданием волости за селом официально закрепилось название Рождественное, видимо не последнюю роль в этом играло то, что волость удобнее было называть Рождественской, хотя за селом продолжительно встречалось название Верхняя Майна, особенно за правобережной частью села, ныне трансформированной в название Гора.

После реформы 1861 года бывшие помещичьи крестьяне по Ставропольскому уезду получили земли в среднем по 3,9 десятины на ревизскую душу. Например, 17 ревизских душ рождественского помещика Сычугова приняли надел только по 2 десятины, за что платили выкупных по 3 рубля 53 копейки с ревизской души. У самого же Сычугова осталось в собственности 77 десятин. Поскольку часть бывших помещичьих общин были малочисленны, то сразу после реформы они были объединены. В селе сформировалось 4 общества, в каждом из них был свой староста, свое стадо, своя сходка...

В лучшем положении были крестьяне с бывшим четвертным земледелием, зачисленные в разряд государственных и составлявших большую часть крестьян в селе. Они получили до 10,5 десятины земли на ревизскую душу, потому их хозяйства в большинстве были крепкими, да и село было относительно зажиточным, хотя при равном наделе крестьянские хозяйства довольно заметно отличались друг от друга, ибо мало было иметь одинаковые наделы или хорошо работать, надо было быть еще более толковым, удачливым и дальновидным.

После реформы многое для крестьян стало меняться, так в 1863 году в селе открылась приходская школа. Правда, грамота не сразу воспринималась с пониманием. Потому дети, как правило, учились непродолжительно, часто не успевая освоить даже часть программы обучения. Старый сложившийся сельский уклад требовал учить детей умению выжить, что у старшего поколения крестьян ценилось больше, чем обучение грамоте. Сложность и непредсказуемость крестьянской жизни при примитивном инвентаре требовала от них повседневного, кропотливого труда, усвоения разнообразных навыков и крепкого здоровья. Материальное положение крестьян во многом зависело от погодных условий. Ибо в благоприятный год крестьянская семья даже с небольшим наделом была относительно обеспечена. Но каждый неурожайный год очень болезненно сказывался на материальном положении семьи, которой приходилось терпеливо изворачиваться, как правило, за счет резкого сокращения потребления и увеличения трудовых затрат. Но особенно разорительным бедствием для крестьян было время, когда неурожаи случались несколько лет подряд. Незавидные урожаи здесь отмечались в 1875 и 1876 и частью в 1877 годах, да и в следующих 1878 – 82 годах просо, например, на рождественских землях уродилось лишь один раз. Кроме непредвиденных погодных условий, большой бедой для крестьян были пожары, так с 1873 по 1883 год в селе сгорело 135 дворов. При всей сложности бытия любопытна статистика тех лет: в селе Рождественное было 348 дворов и 1946 жителей. У селян, не считая молодняка, было 550 лошадей, 422 коровы, около 2 тысяч овец, 76 крестьянских хозяйств занимались пчеловодством, имея в общей сложности 1050 ульев. У сельских крестьянских обществ оставалось 5069 десятин земли.

Отметим, что в селе Рождественное был лишь один кабак, и это на всю волость. И ещё Рождественская волость оставалась с низким уровнем грамотности. В 1887 году приходская школа в селе была преобразована в церковно-приходскую с помещением в отдельном деревянном здании. В советский период довольно пренебрежительно вспоминали о становлении сельских школ, подчеркивая, что в прежних школах только и учили будто бы закону Божьему. Эта нелепица - признак незнания или преднамеренного искажения, ибо закон Божий как предмет нравственного воспитания был, безусловно, важен, но он не преобладал над другими предметами. В школе учили славянскому и русскому чтению, счислению, чистописанию, церковному пению. Надо отметить, что учебная программа в то время была рассчитана на определенный уровень развития, информационности и состояния сельского быта.

В начале 20 века село Рождественное достигает наибольшего известного числа жителей. По данным 1910 года в селе в 491 дворе проживало 3373 человека. Экономика села базировалась в основном на самообеспечении, но хорошим стимулом в деятельности сельчан были оживленные рождественские базары, которые проходили в селе по субботам. Здесь можно было продать свои излишки или приобрести необходимый товар, что привозили на базар крестьяне и ремесленники других сёл и деревень, как своей Самарской губернии, так и соседней Казанской.

Кирпичных домов в селе Рождественное было сравнительно мало, в основном избы в селе были деревянные, с тесовой или соломенной крышами, что способствовало распространению пожара. Например, в 1912 году в селе произошло 8 пожаров, от которых сгорело 98 дворов на сумму 25060 рублей. Сумма по тем временам внушительная. Для сравнения: рабочую лошадь можно было купить за 40-60 рублей. В связи с ростом населения в селе кроме церковно-приходской школы была открыта земская школа, в которой, например, в 1913 году училось 62 мальчика и 3 девочки. Кстати сказать, девочки в основном учились в церковно-приходской школе.

Относительное материальное благополучие рождественских крестьян позволило им приступить к строительству новой каменной церкви. Селяне на свои средства успели возвести только стены нового храма, когда Октябрьская революция прервала строительство.

Великая Октябрьская… Трудно преодолеть барьер сложившихся аксиом, но я не нахожу величия революции, приведшей к такой гражданской войне и разрушениям. Людям с революционным настроем надо знать, что даже самая тихая революция неминуемо разделит общество, прибавит напряженности и противостояния. Октябрьская революция – печальный пример того, как одна часть общества захотела насильно навязать другой части свои идеи, свой диктат, свои интересы, не считаясь ни с чем. Это привело к потере более 13 миллионов жизней, к разрухе и духовному обнищанию. Естественно, что победившая сторона постаралась очиститься от совершенных действий, насилия, жестокости, безнравственности, свалив общий компромат на проигравших, а затем, продолжительно уничтожая каждого, кто мог засомневаться в верности, честности победителей или правильности выбранного пути.

Что же дала революция рождественцам? Трудно сказать. Те, кто пытается сравнить нынешнее положение рождественцев с тем, дореволюционным, вряд ли может объективно учесть, каких вершин могли они достичь при других путях развития. Нам же известен лишь социалистический путь, сложный, трудный, спорный, на определенных этапах с жесткой крепостной направленностью, с духовными и экономическими провалами. Тем не менее, это наше прошлое, наша история, которую не всегда приятно вспоминать, но знать необходимо, чтобы не повторять прошлых ошибок. Сами рождественцы с неохотой вспоминают комбеды, продразверстку, гражданскую войну с ее жертвами и раздорами, а также голод и эпидемии, потому остановлюсь лишь на некоторых эпизодах из советского периода жизни селян.

Из рассказа М. М. Старцевой: «22 мая 1921 года был праздник Николы. День стоял погожий, и рождественцы по традиции отправились в соседнее село Никольское в церковь на престольный молебен. После обедни селяне неторопливо возвращались в село, когда вдруг с табачного конца над селом появились чёрные клубы дыма. Усиливающийся ветер быстро расширял пожарище. Подсушенные весенним теплом деревянные избы воспламенялись одна за другой. Рождественцы бросились спасать свои жилища, а подоспевшие на помощь жители села Никольское стали спасать церковь. Пламя охватило макушку, и мужики, что по смелее, сумели сбросить горевшую часть, тем самым отстояв церковь. Купол после так и не был отремонтирован.

Пожар опустошил значительную часть села, перекинувшись даже через реку. На тлеющем пепелище долго слышались плач и причитания»…

В том же году в Поволжье, ослабленном жесткой продразвёрсткой и непредвиденной засухой, начался невиданный голод. Тяжёлое положение складывалось и в Рождественном. Селяне собрали очень скудный урожай и поэтому перебивались, мешая горсть муки с лебедой, коновником. За долгую трудную зиму в селе резко сократилось поголовье скота. В памяти селян до сих пор сохранились тёплые воспоминания о своевременной помощи продуктами питания той загадочной, далёкой Америки. В селе были образованы три столовые для детей, где кормили фасолевым супом, рисовой кашей, давали какао, хлеб.

При НЭПе крестьянство несколько успокоилось, ожил сельский базар. В привычный ритм жизни рождественцев новая власть постепенно внедряла свежие идеи. Так примечательна история Лазаревского хутора, который находился менее чем в 4 верстах к юго-западу от села. Старожилы утверждали, что хутор еще до революции от Лазаревых перешел во владение к Немировичу-Данченко, у которого здесь была мельница. В начале НЭПа этот хутор и мельницу брал в аренду Кузнецов, однако в 1924 году здесь образовали сельхозартель под названием «Роща», именно под этим названием хутор оставался в устной памяти. Председателем артели был Фёдор Иванович Пекарский. В народе сельхозартель называли коммуной. Артель объединила 13 хозяйств, из них 8 бедняцких и 5 середняцких. За артелью на 60 едоков было 180 десятин земли и 12 голов взрослого рабочего скота. Сельхозартель как пример ведения хозяйства по-новому не оправдала себя, потому в памяти селян о ней мало что осталось. Впоследствии крепкие деревянные постройки хутора были перевезены в уездный город Мелекесс.

В 1926 году в местной начальной школе училось 59 мальчиков и 14 девочек. Старожилы должны еще помнить учителей того времени Марию Фёдоровну Земскову и Евдокию Михайловну Камис.

Церковь в селе, из воспоминаний старожилов, закрыли в 1929 году, а в следующем сняли колокола. Вес большого колокола старожилы не помнят, хотя М. М. Старцева утверждала, что он весил 180 пудов. Часть вещей из церкви некоторое время хранились в сельском Совете в сундуке, дальнейшая их судьба неизвестна. Впрочем, в пору воинствующего разрушительного атеизма представители советской власти на селе довольно вольно распоряжались церковным имуществом: церковь Рождества Христова приспособили под склад, где хранили колхозный хлеб, а затем её просто сломали на дрова. Ныне на месте церкви в Поповке остались лишь заросли сирени. На разные нужды разобрали и недостроенную каменную церковь, где ныне построен дом культуры. Партийные идеологи последовательно преследовали церковные обычаи, тем не менее, основные обряды и: церковные праздники втайне почитались всегда. Одним из светлых праздников был Духов день, когда селяне ходили под гору на святой ключ. В истоке ключа стояла деревянная часовенка. Согласно преданию, здесь когда-то явилась икона, которая далась простому пастуху, с тех пор сюда на Духов день большим потоком шёл люд из Рождественного, Кандалы, Тиинска, Никольского и других селений. После службы пришедшие пили освящённую, чистую, прохладную воду из ключа, брали с собой, наливая в припасённую для этого случая посуду... Часовенку, конечно, сломали, но люди продолжали ходить на ключ, и пока жива была Евдокия Емельянова, тропа на чудодейственный источник не зарастала. Теперь святого ключа нет, Бог словно забрал святой дар за иудство, за грехи людские. Прежде людная обширная котловина, втиснутая между рекой и изгибом горы, как-то поскучнела, большей частью заросла мелколесьем. Осиротели две рябинки, между которыми и был святой источник, а напротив, у горы, бывшие когда-то ориентиром две яблоньки высохли и разломились. Забытый ключ невольно заставляет задуматься над правильностью нашего жития, побуждает к покаянию, поиску путей и возрождению духовности.

Участливая к людским заботам, течёт река Майна. За долгие годы она не раз вымывала себе новое русло, оставляя после себя не просыхающие следы – старицы. Река на большом протяжении мелководна, но есть и глубокие места, как например, Чёртов омут. Последнее время реку запружают. Очень чувствительная гора, чье хилое песчаное тело слабо прикрыто небольшим слоем дерна. Люди, не задумываясь, прокладывают дороги, разбивая колеями склоны горы, глядишь, через два-три года на месте дорог образуются овражки, которые год от года становятся больше, вымывая песок в долину. Ещё недавно в Ливкиной яме под горой ловили карасей, вьюнов. Глубину измеряли, связывая пару вожжей. Теперь же она напоминает не озеро, а несколько заросших мелких болотцев.

В советский период начались поиски оптимального административного деления, и Рождественская волость была упразднена, а село Рождественное стало относиться к Малокандалинской волости. В 1928 году при новом административном делении и упразднении волости село вошло в Мелекесский район.

Интересно, что нынешние старожилы села уже не помнят, когда село стало называться Старое Рождественное. Между тем за селом было еще промежуточное название. Так в 1928 году при очередном административном изменении в Мелекесском районе оказались села Рождественное и Новорождественное бывшей Хмелевской волости. Такое сочетание названий двух селений было не совсем удобно. Поэтому село Рождественное стали официально называть Большое Рождественное, однако это название не прижилось. И в начале 30-ых годов село получило нынешнее название – Старое Рождественное. Впрочем, оба названия по отношению к названию Новорождественное вполне приемлемы, но последнее более естественно.

В 1930 году в селе Большое Рождественное 495 дворов и 2230 жителей. Эти данные примечальны, так как в этом же году в селе началась коллективизация. Как и везде, с большими перегибами, со злоупотреблениями и репрессиями, что привело к последующему резкому сокращению числа жителей села.

Этот сложный период характеризуется резким упадком материального и нравственного состояния селян. Наступили времена мрачного повального доносительства. Казалось, что период НЭПа подсказал, каким путем нужно идти, но реформаторы вернули крестьян к «крепостному праву» в худших его проявлениях. Для сравнения: при крепостном праве крестьянин за три дня барщины получал в пользование не менее 4-х десятин земли, имел свой скот, свою лошадь или две. При колхозном строе за полную рабочую неделю колхозник имел всего 30 соток земли, пустой трудодень, да и лошадь не мог держать. Её просто отобрали на колхозный двор. Хуже было тем, кто не хотел идти в колхозную общину, у них отбирали все, что было можно, не считаясь ни с чем. Это наиболее черная страница нашей истории, потому что власть сознательно разбудила злобу и ненависть у извечно завистливых неудачников, лодырей и краснобаев, направив их на искоренение самых трудолюбивых, крепких, самостоятельных крестьян. Провоцировали на такие действия и газеты тех лет.

Несмотря на экономические трудности в селе, Сталинский режим вёл очень жёсткую политику в отношении крестьян. Приведу выдержку из протокола №17 заседания президиума Мелекесского РИКа от 13 февраля 1931 года, направленную в село: «Обязать сельский Совет, под личную ответственность председателя и уполномоченного РИКа, развернуть бешеную работу по сбору крестьянских платежей». И здесь же: «…последний раз предложить сельскому Совету в 24 часа ликвидировать полностью задолженность…». Вот так решительна и крута была советская власть, а идеологи высшего звена беззастенчиво поучали уничтожать неугодных, непонятливых, «как бешеных собак». Можно догадываться о том, что же творилось на местах. Против неуплаты налогов или задержки их была в действительности довольно жесткая 61 статья в уголовном кодексе, по которой налог взимался в судебном порядке, и плюс штраф, достигавший десятикратной суммы налога. К тому же эта статья практически оставалась «чёрной меткой» о неблагонадежности на всю жизнь.

В последнее время стали обнародовать имена несправедливо репрессированных. Среди них Петр Алексеевич Грушевский, Василий Андреевич Волков. Усердие активистов с нравственной стороны трудно объяснимо, но и с классовых позиций не всегда понятно. Можно понять ненависть к имущим. Так у Якова Заграднова была прососушка и 60 ульев пчёл, но вот что отобрали у «кулака» Ивана Тимофеевича Грушевского: дом с надворными постройками, оценённый в 150 рублей, муки 2 пуда на 1 рубль 60 копеек, картошки 30 пудов на 6 рублей, самовар – 5 рублей, банок 2 штуки на 2 рубля, кадушек 2 на 3 рубля, полушубок на 6 рублей, чапан - 7 рублей, тёплых сапог две пары – 12 рублей, галоши на 1 рубль 50 копеек, пуховых подушек 3 штуки на 3 рубля, шаль тёплая на 3 рубля. Вещи самые необходимые и не слишком шикарные, вот и всё богатство рождественского кулака. Ещё постыднее перечислять конфискованное добро Евдокии Матвеевны Грушевской: у неё с чулками, женскими кафтанами и детскими штанами забрали весь печёный хлеб.

Впрочем, у крестьян изымали не только испечённый хлеб или зерно, но и не обмолоченные снопы. Так у Алексея Волкова было изъято 250 снопов, у Петра Старикова – 700 снопов, Степана Пекарского – 600, Петра Толмачева –500… Такого откровенного притеснения, унижения землепашцу ещё не приходилось испытывать. За лицемерной заботой в реальной жизни власть бесцеремонно распоряжалась всем, что производила крестьянская семья, не считаясь с её нуждами.

Под давлением в селе были образованы 2 колхоза: в левобережной части колхоз имени партизана Львова, в честь Арсения Максимовича Львова, расстрелянного белыми в 1918 году. На правобережной части и оставшейся части левобережья – колхоз имени Крупской. В 1933 году в колхозах состояло 264 двора с 588 трудоспособными членами, из которых более 60 были в отходе.

С 1935 года село Рождественное административно стало относиться к Малокандалинскому району. Из довоенных лет ветераны колхоза выделяют лишь один год, когда на трудодень было выдано по 8 килограммов хлеба. При обычно тощем трудодне это был единственный случай, позволивший колхозникам сдать часть полученного хлеба в обмен на промтовары.

Ныне трудно вспоминать былое, ибо многое безвозратно ушло в прошлое и сегодня с трудом воспринимается. До 1950-ых годов практически повсеместно носили ещё лапти, ступни, причём в дальнюю дорогу приходилось брать запасную пару, ибо лапти довольно быстро изнашивались. Затем в моду вошли кирзовые сапоги, которые в отсутствии сапожного крема смазывали дёгтем, чтобы они были мягче и не промокали. Наконец сменилась зимняя обувь, и вместо привычных валенок в обиход вошли утеплённые ботинки и сапожки.

Многое из жизни села могла рассказать Варвара Тихоновна Елизарова, женщина высокая, худая, по характеру любознательная, памятливая и словоохотливая. Жизнь у неё не сложилась. Вопреки родителям из мелкопоместного рода Неструевых, вышла замуж за бедняка. В 25 лет овдовела. Тогда-то её голова и покрылась сединой, за что в селе прозвали Седоухой. В колхоз не пошла, за что часть селян с молчаливого согласия руководителей относилась к ней весьма недоброжелательно. Жила Седоуха в Грачевке в небольшом домике. Жила скромно, экономно. Была общительна и чистоплотна. К сожалению, мне не удалось послушать её рассказов. При жизни к ней относились как-то легковесно, а не стало её – село будто осиротело. Поди теперь, порасспрашивай старейших о былом. Невольно убедишься, что рассказать о прошлом не каждому по плечу.

В Великую Отечественную войну в село не вернулось 150 селян. В 1950 году колхозы села и деревень Сартоновка и Кологреевка обьединились в колхоз имени партизана Львова, с марта 1952 года – колхоз имени Кирова.

В 1959 году в селе было 870 жителей. Некогда людное богатое село продолжало уменьшаться. В селе была лишь начальная школа, семилетку ребятишкам приходилось заканчивать в селе Лесное Никольское,